Символизм как миропонимание

Как только люди решили, что мир изучен, он стал плоским, лишился своей глубины. Сердце, однако, продолжило стремиться «к дальнему» и вновь запросило «вечных ценностей».

Человек, отмечает автор, движим не событиями, а «символами иного». Всякий символ, в свою очередь, музыкален. Именно поэтому переход от критицизма к символизму ознаменован возрождением духа музыки. Говоря о перевале сознания, на который указывает пробудившийся интерес к музыке, А. Белый цитирует Ф. Ницше. Немецкий философ призывает людей «сопровождать дионисианское торжественное шествие от Инда». Иными словами, он призывает прислушаться к внутренней музыке, которая «приближается к поверхности сознания».

Пока эта музыка не достигнет сознания, не приобретут новое звучание и символы, характерные для современного творчества.

Символ, обращённый и к прошлому, и к будущему, «пробуждает музыку души». Автор сравнивает музыкальное звучание души с магией, способной влиять на умы дистанционно. «Музыка окно, из которого льют в нас очаровательные потоки Вечности и брызжет магия».

А. Белый называет искусство «гениальным познанием» и подчёркивает важность выражения идей через искусство, ссылаясь на мир эйдосов (идей) Платона. Таким образом, искусство неизменно связано с символом, а символ — с идеей.

Отношение к искусству меняется в зависимости от теории познания, считает автор. Сейчас искусство лишается своей самодостаточности и приобретает новое назначение: «оно становится путём к наиболее существенному познанию — познанию религиозному». Религия, объясняет автор, — это «система последовательно развёртываемых символов». Так как происходят изменения в сознании, меняется и способ выражения символов.

Классическому искусству свойственна гармония формы. Пример тому — труды Гёте и Ницше, каждый из которых говорит об одной и той же глубине, но с разных точек зрения. Пока первый аккуратно ее проявляет, второй бесстрашно «выбрасывает глубину на поверхность».

Отмечается, что классические произведения имеют как лицевую сторону, доступную большинству, так и внутреннюю, пронизанную символизмом и открытую лишь «избранным». Зачастую люди даже не подозревают о богатстве внутренних черт, заложенных в произведении. Такая двойственность произведения помогает творцам избежать «кривотолков» и слепой критики.

Новое искусство, о котором говорит А. Белый, призвано заявить о глубине духа, будучи посредником между «плоским пониманием» большинства и «глубинным пониманием» избранных. Эта открытость нового искусства, совершенно не свойственная классическому, вытекает из современной теории познания, согласно которой «познание во временном вечного перестаёт казаться невозможным». Маска классического искусства оказывается сорванной, теперь «искусство должно учить видеть Вечное», пишет А. Белый.

Образы, возникающие из глубинных созерцаний, «превращаются в метод познания». Вместо того, чтобы вызывать чувство красоты в человеке (как это было раньше), они развивают в нем способность самому видеть «преобразовательный смысл» в явлениях жизни. Выполнив свою задачу, образ теряет свое значение.

Новое искусство, заявляет автор, – это уже не искусство, это «знамение, предтеча».

Процесс изменения способов выражения искусства требует времени. Многие оступаются на этом пути, но, как считает А. Белый, нам нельзя их хулить, ведь «мы идём по их израненным телам». Наследие, оставленное нам борющимся с эпохой догматизма Ницше, автор называет «священной могилой», которую надобно чтить.

***

Теургия — термин, обозначающий синтез вершин символизма и мистики. Автор считает, что мудрость Ницше можно определить как стремление к теургии, когда слово становится пророчеством.

Тогда как символизм пытается показать временное в вечном, теургия знаменует «начало конца символизма». В рамках теургии Вечность воплощается «путём преображения воскресшей личности». Личность же — это храм, в который вселяется Бог.

Христиане-теурги утверждают личность и стараются изнутри преодолеть христианский догматизм, который в своё время отверг Шопенгауэр. Они ждут «новой благой вести», упомянутую в Писании, осознавая при этом, что за Ницше находится обрыв. Согласно А. Белому, теургам необходимо идти там, где остановился Ницше, то есть «идти по воздуху». Между тем им нужно избегать противоречий с исторической церковью и считаться с «теософским освещением вопросов бытия». Только тогда, предполагает автор, ницшеанское пророчество начнет сбываться. Пока что «наша связь с ним оборвана». Перед нами — море, а под ногами «плещется золотая ладья», в которую мы должны сесть и плыть вперёд, в сторону горизонта.